Моноспектакли
КАК НАПРОРОЧИЛА МНЕ ВАНГА
110-летию со дня рождения
прорицательницы посвящается...
- Не забудьте сахар. Без сахара Ванга говорить не будет. – Сопровождавший нас гид подмигнул, полагая, видимо, что нам нелегко будет расстаться с белым ядом, который в те смутные 90-е годы был в дефиците и продавался только по талонам.
Тем не менее, каждый из нас извлек из кармана всю ночь лежавший под подушкой кусочек сахара, а кто-то еще и съязвил:
- Зачем бабе Ванге сахар? У нее закончились талоны?
Гид пропустил скабрезность мимо ушей и предупредил:
- Не называйте, пожалуйста, Вангу бабой. Она этого очень не любит. Зовите ее просто - тетя.
- Конечно, - согласился я. – Какая же она бабка? Всего-то восемьдесят годков...
* * *
Ранним утром от Софии мы добрались до села Рупите всего за пару часов. Тихое и уютное местечко у подножия невысокой горы отличалось от себе подобных лишь тем, что было окружено ореолом тайны. Здесь принимала страждущих и обреченных, паломников и просто любопытных «прорицательница всех времен и народов» Ванга.
Мы не относили себя ни к первым, ни ко вторым, а потому представителям местной власти отрекомендовались по-деловому: «делегация из Москвы». Присвоенный самим себе статус делегатов произвел на обслуживающий персонал неизгладимое впечатление, и нас впустили на территорию роскошного сада, куда остальным смертным дорога была заказана.
- Вам придется немножко подождать, а потом вы пройдете без очереди, – на хорошем русском шепнул нам охранник.
У калитки он вдруг остановился в раздумьях, помялся и добавил:
- Все-таки вам тоже придется заплатить.
На веранде знаменитого дома нас встретил плотного телосложения кассир и безразлично бросил:
- Паспорта и тридцать левов с каждого.
После тщательного сличения наших портретов в паспортах с оригиналами финансовый страж выдал именные номерные билеты и изрек: «Все в сад!». В саду охранник распахнул перед нами калитку и указал на улицу.
Директор Центра традиционной народной медицины Яков Гальперин, начальник отдела Российской товарно-сырьевой биржы Александр Брагин, экстрасенс Александра Сергеева и я ступили на проселочную дорогу. На ее обочине за столом, заваленным подношениями и личными вещами, видимо, пропавших без вести, под неусыпным оком телохранителя сидела Вангелия, в девичестве – Сурчева, а ныне просто – тетя Ванга.
* * *
На аудиенцию к ней мы выстроились в собственную очередь, по ранжиру. Однако первым, опередив главу делегации Гальперина, к столу c баночкой красной икры припал Брагин:
- Здравствуйте, тетя Ванга. Я приехал к вам из России. Скажите, что будет с нашей страной? Наш бизнес будет успешным?
Тетя Ванга вдруг резко вскинула голову и голосом, срывающимся на фальцет, потребовала:
- Отойдите все назад! Назад! Все назад!
Брагин оторопел.
Телохранитель Ванги, он же – переводчик и личный секретарь загородил Вангу и прошипел:
- Ну о чем вы спрашиваете... Тетя Ванга не занимается ни политикой, ни экономикой. Все! Она не хочет с вами разговаривать. До свидания.
И, потеряв дар речи, мы вынуждены были отступить.
Не скажу, что жалко было заплаченных в общей сложности 120 левов, хотя по тем временем это были немалые деньги. Как не жаль было и четырех часов дороги туда-обратно... Жалко было смотреть на самих себя – публично оплеванных.
Первым встрепенулся Брагин:
- Нет уж... Бабло заплачено – пусть отработает.
И пошептавшись с Вангой, телохранитель вскоре поманил нас пальцем.
- Я буду говорить с ним, - снисходительно распорядилась Ванга, указав скрюченным пальцем на Гальперина, увешанного сумками с подарками. – Подойди ко мне ближе.
Из сумки Гальперина на стол Ванги перекочевал батон колбасы, «заряженный» лучшими советскими экстрасенсами хлеб, пачка чая, духи «Красная Москва» и натюрморт, обладающий якобы непревзойденными «целебными свойствами».
Набор провианта и произведение искусства были приняты привычным жестом и позволили Гальперину и нас подвести ближе к столу без риска сорвать переговоры.
- Зачем вы приехали?
- Мы приехали, чтобы низко поклониться и пожелать вам...
- Где твоя мать? – манера Ванги перебивать поначалу шокировала.
- Моя мама, к несчастью, умерла, - ответил Гальперин.
- А отец?
- Отец тоже умер.
- Сестры твои где?
- Нет у меня сестер.
- Братья есть?
- Нет брата. Он погиб на фронте.
- А Виктор кто?
- Виктор? – Гальперин задумался..., - ах, да! Есть такой дальний родственник.
- Андрей кто?
- Андрей? – Гальперин нахмурил лоб. – Это мой фронтовой друг.
- Умер?
- Да, умер.
- Сергей кто?
- Сергей это мой внук.
- Умер?
Яков Григорьевич побледнел и с волнением еле выдавил:
- Жив...
Поддерживая впечатлительного Гальперина под руки, который уже готов был потерять сознание, Брагин процедил сквозь зубы:
- Я че-то не въехал... Кто кому здесь в натуре вопросы задает...
Это уже на обратном пути мы узнали от нашего гида, что заваливать прихожан вопросами, не давая им опомниться, - это обычная для Ванги форма «диалога». И потому на бабушку незачем роптать.
Разобравшись с живыми и мертвыми, Ванга переключилась на дела мирские:
- Меня наградили премией?
- Да, тетя Ванга, - собравшись с духом, доложил Гальперин. - В Софии конференция по психотронике решила вас наградить.
- Сколько?
- Тысяча левов.
- Ты привез их мне? – сухоньким кулачком Ванга раздраженно застучала по столу.
- Нет, вам их привезет президент международной ассоциации психотроники господин Рейдак.
Рассерженная Ванга явно не намерена была продолжать разговор, поэтому телохранитель замахал руками: «Все, хватит!».
Глядя в глаза непрошибаемому «часовому», буквально взмолилась экстрасенс Александра Сергеева:
- Позвольте только один вопрос!
Перед женщиной охранник отступил.
- Могу ли я помочь Земле, людям?
- Ты лечишь руками? – проскрипела Ванга.
- Нет, мыслью.
- Можешь, - вынесла вердикт тетя и жестом показала, что разговор с делегацией из России закончен.
«Ну нет, уж! - подумал я, - не пропадать же моим 30 левам!». И резво шагнул к столу:
- Скажите, тетя Ванга, когда я женюсь?
Тетя почти молниеносно отрубила:
- В этом году точно нет...
* * *
Уезжать на столь невразумительном исходе диалога лично я посчитал преждевременным. И поймал в объектив видеокамеры окрестности знаменитого местечка, а заодно и унылые физиономии российской делегации на фоне уличного «кабинета» Ванги. Что называется на память.
Тотчас же ко мне подскочил верзила-телохранитель, бурно размахивая руками и перемежая площадную брань на русском и болгарском языках:
- Русская свинья! Нэ можэ! Нельзя! Отдай камеру!
Отказ выдать «орудие журналистского труда» поднял бурю негодования и вынудил телохранителя пустить в ход кулаки.
...Рупите мы покидали под громкие возгласы местной власти и улюлюканье толпы.
Первая без устали напоминала нам о принадлежности к мелкому безрогому скоту, а вторая успокаивала первых: «Ничего-ничего... Пока доедут до Софии, на пленке уже ничего не останется! Ванга позаботится об этом...».
Увы, Ванга не оправдала их надежд.
Машина, в которую я стремительно запрыгнул, уворачиваясь от тумаков телохранителя, столь же стремительно помчалась в сторону Софии.
Всю дорогу биржевик Брагин удивленно вскидывал брови, с недоумением переваривая увиденное.
Экстрасенс Александра Сергеева не проронила ни слова, молча наслаждаясь полученным благословением. Говорили, что по приезде в Москву она раза в два подняла расценки на свои услуги. Ясное дело – ведь сама тетя Ванга, считай, выдала ей патент.
Не находил себе места только Гальперин: он не мог спокойно дождаться, когда доберется до отеля в Софии и позвонит домой, чтобы выяснить, жив ли Сережка. Жив ли внук...
А меня разбирал смех.
В ушах колом стояли слова Ванги «в этом году точно нет».
«Эх, бабуля, - думал я, - на дворе 2 ноября. Даже если бы я захотел опровергнуть твое предсказание, развенчать миф о твоем прорицательском таланте и жениться, я бы вряд ли сумел это сделать. После подачи заявления в ЗАГС у нас всем брачующимся дается два месяца подумать, прежде чем обручиться. Выходит, что в этом году точно нет...».
Брагин словно прочитал мои мысли и оскалился:
- Ге-ге... В этом году не успеешь жениться! Братан! Это и я мог тебе предсказать. И всего за 15 левов!
Наш гид, всю дорогу до Софии дремавший в уголочке, проснулся от хохота Брагина, протер глаза и вымолвил:
- Да, с видеокамерой нехорошо получилось.
- А че такого? – удивился Брагин.
- Знаете ли, - издалека начал гид, - не для печати, конечно... Все, что вы видели, это – коммерческий проект. Деньги там крутятся шальные. Вангу запрещено даже фотографировать, а уж на видео снимать... Извините меня, я забыл вас об этом предупредить... А запрещено потому, что надо постоянно сохранять интригу, возбуждать любопытство, вызывать к Ванге интерес... А фотография, а тем более видеозапись, да еще и растиражированные, способны пусть и частично такой интерес удовлетворить. Вы представляете, сколько в таком случае денег недополучит семейный бизнес тети Ванги? Нет, не представляете...
- Нет, ну ты понял, в натуре? – Брагин ткнул меня в бок, - не отрывая ж... от стула, бабка подымает такие бабки!!! Вот это бизнес! Какая там на х.. биржа...
И выудив из кармана не пригодившийся Ванге кусочек сахара, заржал:
- Хоть в этом мы сэкономили!
Вернувшись в Москву, все увиденное и услышанное в деревне Рупите я описал в газете «Московский комсомолец» в огромной статье под названием «Одна Ванга сказала»...
В день публикации в редакцию газеты позвонили из посольства Болгарской Народной Республики.
Недовольство дипломатов лилось через край, ибо никому не дозволено сомневаться в феноменальном даровании национального достояния Болгарии.
И уже не оставалось никаких сомнений, что Ванга – это целый символ страны. Такой же, как армянский коньяк или чешское пиво, египетские пирамиды или Эйфелева башня...
И охранять его – дело чести любого болгарина.
* * *
Не стану делать восторженные выводы о якобы уникальных способностях Ванги. Равно как и выводы об их отсутствии. Я увидел только то, что увидел. И поэтому каждый пусть сам делает свой вывод.
Но... Не буду больше о Ванге. Мне куда интереснее те, кто в длинной очереди к ее столу ожидал чуда.
Вряд ли стоит удивляться, что толпа страждущих в тот день – 2 ноября 1990 года, как, впрочем, наверное, и в другие дни почти целиком состояла из наших соотечественников - затравленных советской действительностью; прозябающих в стране, которая стояла в раскоряку – одной ногой в развитом социализме, другой в жалком подобии капитализма.
Их потухшие глаза на угрюмых лицах наполняла неизбывная тревога и страх, ибо едва ли не во всем они испытывали беспросветную нужду. А голодали не только духовно. Самое страшное, что нередко и физически. Они отчаянно искали и не находили способы выжить... Они еще не знали, что ждет их, но уже, возможно предчувствовали близкий крах советской империи и кровавый путч 1991 года, которые еще больше надломят их судьбы.
И в круговерти событий Ванга для них оказалась как нельзя кстати. Даже для тех, кто растерявшись от натиска ее подчас нелепых вопросов так и не получил ответа.
Впрочем, неосознанно все они были к этому готовы. Покупая билеты на софийский поезд, порой – на последние гроши, уже у билетных касс каждый из них проходил естественный отбор. На поклон к Ванге отправлялись те, кто ее слова - даже не очень соответствующие действительности, а нередко и многозначительное молчание - готов был интерпретировать в угоду желаемому.
Но времена изменились. И будь сегодня жива Ванга, вряд ли бы в очереди к ней стояли те же сотни, тысячи, десятки тысяч наших соотечественников, в лихие 90-е годы не устоявшие перед эпидемией прорицательства.
Очень хочется думать, что дожившие до наших дней многие из них открыли для себя истину: нельзя идти вслед за судьбой. Это – удел слабых.
Надо вести свою судьбу под руку...
Комментариев пока нет